Каракас - самый криминальный город в мире.

Интересные места, Активный отдых, Отчет о путешествиях в Венесуэла, Каракас

Три впечатления о Каракасе

Так уж получилось, что за три недели нашего путешествия по Южной Америке, в Каракасе мы оказывались трижды. И хотя толком не успели посмотреть город, впечатления от него остались яркими. Прежде всего, из-за приключений, в которые мы умудрились попасть.

Впечатление 1.

Итак, наш первый день в Южной Америке. Около 4-х часов дня. Мы с Денисом сидим в такси на выходе из международного аэропорта Каракаса. На передних сидениях чернокожий таксист со своим братом-валютчиком отсчитывают нам толстую пачку боливаров.

За этим вообще-то нелегальным делом с улицы вроде бы невозмутимо наблюдает офицер национальной гвардии Венесуэлы, коих в аэропорту Каракаса великое множество. Нам передают боливары – пересчитываем их, взамен отдаем доллары. В этот момент доблестный представитель национальной гвардии стучит в окно, требуя открыть дверь машины. У менял легкая паника. Один из них вылезает из машины и начинает объясняться. Офицер в ответ только иронично улыбается. Мы понимаем, что было бы неплохо свалить... но двери машины закрыты. Требуем выпустить нас, но таксист только разводит руками…
Меняла возвращается в машину, после чего мы трогаемся с места под конвоем национальной гвардии. Впереди и сзади едут мотоциклы гвардейцев. Мне, начитавшемуся отзывов о шмонах туристов в Венесуэле, становится предельно ясно: мы попали. Как минимум на деньги, а то и хуже… И это в первый же день отпуска…

Выезжаем из аэропорта… Один из менял выдирает магнитолу и прячет туда доллары. Видя это, мы также лихорадочно начинаем распихивать боливары и прочую наличность по тайникам в брюках. Несколько раз просим остановить машину – негры машут головой и показывают на мотоциклы национальной гвардии – мол, мы не можем ничего сделать. В свою очередь, они убеждают нас говорить гвардейцам, что мы поменяли только 100 долларов.

Через 5 минут останавливаемся в милом местечке с ухоженными клумбами возле дороги – становится ясно, что в участок нас не повезут. Здесь начинается выяснение отношений между старшим гвардейцем и одним из менял. Он возвращается в машину и говорит, что полицаи требуют с него 100 долларов откупных. Разводим руками: ничего не знаем, не понимаем – это не наше дело. Офицер требует открыть заднюю дверь машины и внимательно рассматривает нас. В это время я зачем-то начинаю грозно говорить, что мы туристы и будем обращаться с жалобой в туристическую полицию. Денис разумно меня одергивает. Не знаю, что нас спасло, но офицер внезапно отпускает нашу машину – мотоциклы с гвардейцами уезжают. Таксист трогает в противоположном от аэропорта направлении – очевидно, в сторону города. Нас это совсем не устраивает - путем отчаянной жестикуляции и громких объяснений заставляем повернуть машину обратно в аэропорт. Спокойно вздыхаем, только когда выходим из такси. Осталось надеяться, что боливары нам дали не фальшивые…

Теперь нужно добраться до города. Такси в Каракасе дорогое, да и расстояние приличное, так что требуют 130-150 боливар. Решаем ехать на автобусе от местного терминала – до него нужно пройти метров 300 пешком. Цена автобусного билета – 18 боливар, на багаж ставят бирку с номером билета. Время – около 17:30. Наконец можно немного расслабиться.

По пути рассматриваем виды из окна. Вполне благополучные районы сменяются фавелами - они уходят высоко в горы. И дорог практически нет – похоже, бедняки добираются наверх пешком. На ум приходят картинки Рио-де-Жанейро. Въезжаем в Каракас. Первая остановка – у станции метро Gato Negro. Район, по отзывам, небезопасный, хотя картинка на улице очень колоритная – множество уличных торговцев, фрукты, различная еда. Решаем ехать до конечной – метро El Silencio.

Благополучный район Каракаса

Метро в Каракасе вполне приличное, почти как в Европе. Заплутать сложно – всего несколько веток. Проезд дешев, одна поездка всего 0,25 боливара. Публика колоритная – негритянский тип внешности явно преобладает над испанским. Женщины, как правило, одеты очень ярко. Мы едем по главной ветке №1 до станции Collegio Ingenerios, где находится автовокзал Rodovias (одна из лучших частных автобусных компаний). Покупаем билеты в Сьюдад-Боливар, откуда начнется наше путешествие к самому высокому в мире водопаду Анхель…

Впечатление 2.

После нашего путешествия к водопаду Анхель, о котором уже написано на форуме, ночным автобусом мы с Денисом вернулись из Сьюдад-Боливара в Каракас. Столица Венесуэлы – не самый приятный город в мире, но до нашего самолета в Лиму был почти целый день, поэтому, несмотря на все страшилки о том, что в Каракасе нас непременно ограбят, а то и убьют, мы решили посмотреть самый криминальный город мира.

В Каракас мы приехали в шестом часу утра, автобус остановился на вокзале неподалеку от станции метро на главной ветке. Вываливаемся из автобуса не выспавшиеся и помятые. Начинает светать. Еще малолюдно. По пути к метро проходим мимо подземного перехода, заваленного мусором и битыми бутылками. Жутковато - не хотелось бы оказаться здесь в ночное время одному. Все-таки самый криминальный город мира:). А мы шляемся здесь по темноте с рюкзаками и всеми сбережениями. Но миссия оказывается выполнимой - через 5 минут мы уже стоим на станции метро.

Покупаем билеты по 0,25 боливара и едем на главный автовокзал Каракаса La Bandera. Это единственное известное нам место в городе, где есть камера хранения. Нам предстоит пробыть в городе до вечера, поэтому нужно избавиться от рюкзаков.

Следуем установкам путеводителя Lonely Planet, который не раз выручил нас в Каракасе. Выходим на станции метро La Bandera и проходим около 300 метров, как написано в путеводителе, по "небезопасному, оживленному окружению". Ну, иностранцев, может этот район и напугает, но не нашего брата. La Bandera похожа на шумные московские вокзалы. Камера хранения находится на верхнем этаже вокзала в самом конце (там тупик). Плату берут за один предмет, первый час - 4 боливара, последующие - 2 боливара.
Рядом расположены маленькие кафешки. В одном из них мы позавтракали за 15 боливаров с носа (кофе и пирожки). Хозяин кафе тут же попытался задешево купить у нас доллары, но был вежливо отшит.

После непродолжительной дискуссии решаем начать осмотр Каракаса с центра города. Как таковых, туристических достопримечательностей в столице Венесуэлы, на наш субъективный взгляд, нет. Фуникулер на гору Авила мы отвергли из-за больших временных затрат. Решили посмотреть колониальный центр и туристический район возле Плаза Венесуэла.

Доезжаем до метро El Silencio и выходим в город, как указано в LP - на улицу La Bolsa. Долго не можем сориентироваться в узких улочках центра. Спрашиваем полицейских, но, как выяснилось, они направляют нас в противоположном направлении. В итоге, вместо Плазы Боливар мы выходим к парку El Calvario – он находится на холме, на который ведет очень крутая и высокая лестница с сотней ступенек. Решаем подняться и посмотреть на город с высоты. Наверху оказывается симпатичный и достаточно ухоженный парк с дорожками и скульптурами. Здесь идет реконструкция, и рабочие, широко улыбаясь, кричат нам традиционную для Венесуэлы фразу: «Гринго, есть доллары?». С холма открывается неплохой вид как на центр Каракаса, на и трущобы на склонах вокруг города.

Панорама Каракаса. Вдалеке на холмах виднеются фавелы

Спускаемся вниз и, наконец, сориентировавшись, находим Плазу Боливар. Почти все достопримечательности в центре Каракаса так или иначе связаны с именем Симона Боливара. На центральной площади - конная статуя освободителя Венесуэлы, датированная 1870-ми годами. Здесь находится небольшой парк, в котором можно отдохнуть от жары.

В Венесуэле культ освободителя Южной Америки Симона Боливара

На площади находятся многие главные достопримечательности Каракаса – кафедральный собор, в часовне которого находится скульптура, изображающая молящееся семейство Боливар. Рядом в здании колониального стиля - музей сакрального искусства (Museo Sacro de Caracas) с экспозицией религиозных предметов. На площади находится и здание муниципалитета Каракаса (Concejio Municipal), где в 1811 году была подписана декларация независимости Венесуэлы.

Рядом с площадью расположено большое красивое здание Национального Капитолия (Capitolio Nacional).

Колониальный Каракас

Осмотрев колониальные достопримечательности, мы двинулись на север по улице Av. Norte. Это пешеходная улица, своего рода венесуэльский Арбат с большим количеством лавок и магазинчиков. Практически везде торгуют дешевыми китайскими товарами – местного колорита совершенно не чувствуется. В центре нам встретилась только одна лавка с сувенирами, да и там, кроме бюстов Че Гевары и Кастро посмотреть было не на что.

Променад вывел нас к еще одному объекту поклонения венесуэльцев - национальному Пантеону (Panteon National) – усыпальнице самых известных венесуэльцев, где покоятся и останки самого Симона Боливара. На площади перед Пантеоном мы увидели большую группу школьников, одетых в одинаковую форму – воспитатели в костюмах и с раскрашенными лицами разыгрывали для них пантомиму. Видимо, так детишек приобщают с местной истории и с детства вбивают в голову идеи Чавеса об избранности и особом пути Венесуэлы.

Патриотические занятия с венесуэльскими детьми проходят на свежем воздухе и в игровой форме

На обратном пути мы свернули на восток от Плазы Боливар, к площади El Venezolano. Здесь находится Casa Natal de Bolivar – колониальный дом, где родился Симон Боливар. Рядом – здание музея Боливара (Museo Bolivariano) с экспозицией, рассказывающей о борьбе за независимость страны. В общем, почти все в центре так или иначе связано с именем либертадора.

Как и ожидалось, большого впечатления исторический центр города не произвел, и мы, сев на метро, поехали посмотреть на современный день Каракаса – в район Плазы Венесуэлы (метро Plaza Venezuela). По сравнению с центром здесь просторно – широкие улицы, парки, есть даже небоскребы. Но в основном сюда стоит приехать, чтобы просто погулять по Sabana Grande – широкой пешеходной улице с множеством ресторанов, кафе и магазинов. В одном из открытых уличных ресторанов мы пообедали, съев по большой пицце (45 боливаров за обед на человека). Туристов практически нет, в ресторанах сидят местные и судачат о жизни за чашечкой кофе. Заглянули в магазины – преобладает все тот же китайский хлам.

Район Плаза Венесуэла более презентабельный и спокойный для туристов

В аэропорт решили выдвинуться загодя, зная, что в Каракасе жуткий трафик (на форуме читал предупреждение, что лучше выезжать за 4,5 часа до вылета). Автобусы в аэропорт отходят от терминала возле метро Parque Central, на западной стороне Центрального парка. Несмотря на наличие подробной карты в LP, чтобы найти автобусный терминал пришлось прибегнуть к помощи местных. Указателей, естественно, нет, а сам терминал расположен в проезде под мостом – место не самое заметное.

Стоимость проезда до аэропорта – все те же 18 боливар. Сдаешь багаж, получаешь чек и стоишь в небольшой очереди на автобус. Несмотря на дневное время, доехали до аэропорта удивительно быстро – меньше, чем за час. Зарегистрировались на стойке LAN на рейс LA2565 с вылетом в Лиму в 19.20. Заплатили аэропортовый сбор в 137,5 боливаров и быстро, без очередей, прошли пограничный контроль.

Здесь произошла забавная история – пожилой пограничник, вертя в руках мой паспорт, с любопытством спрашивает: «Юрий?». Подтверждаю кивком головы. Он удовлетворенно кивает головой, широко улыбается и поднимает вверх большой палец: «Юрий Гагарин» . Таких ассоциаций со своим именем мне слышать пока не приходилось . Может и в правду миф о теплом отношении венесуэльцев к России – не выдумка?

До вылета оставалось около двух часов, и мы с Денисом получили возможность досконально изучить магазины duty free в аэропорту Каракаса. Не скажу, что там очень дешевые цены. Парфюмерия стоит на 5-10 баксов дешевле, чем в дьютиках Европы. При этом на большинстве коробок с парфюмом отодраны ценники – очевидно, что цену недавно увеличили. Выбор небольшой. То же самое можно сказать и про одежду. Имеет смысл покупать в duty free ром («Касик» стоит всего 24 боливара), шоколад, кофе, сигары – в общем, местные товары.

До Лимы долетели за 4 с небольшим часа. Летать LANом понравилось – новые самолеты, вежливые и улыбчивые стюардессы. На перелете Каракас – Лима каждое кресло оборудовано персональным видеомонитором: можно смотреть фильмы, слушать музыку или играть. Кормят сэндвичами, дают вино и пиво. В салоне на 99% публика испанской наружности, много колоритных седых сеньоров, с достоинством пьющих это самое вино.

Впечатление 3.

(Спустя 2,5 недели).

…Последний день в Южной Америке. Покупаю кофе и шоколад в Duty free Каракаса. По громкой связи в аэропорту объявляют: таким-то пассажирам, в том числе и мне, необходимо срочно подойти к гейту вылета. До вылета еще минут 40. Проверяю информацию о своем рейсе по электронному табло, и возвращаюсь обратно в магазин.

Здесь меня находит Денис:

Тебе срочно нужно подойти к персоналу «Иберии» в нашем гейте. Я с ними уже говорил – там какие-то проблемы с твоим багажом…

Что делать, иду к гейту. Улыбающиеся девушки из «Иберии» просят подождать. Спустя 10 минут появляется очередной сотрудник национальной гвардии Венесуэлы – на сей раз девица с каменным лицом. Она надевает на меня яркий желтый неоновый жилет. Зачем, почему – никто объяснить не может, да и не пытается. Вскоре ко мне в компанию добавляется на вид добропорядочная испанка средних лет, на нее тоже надевают желтый жилет.

Уже наступило время вылета самолета, а нас еще только ведут наблюдать за шмоном нашего багажа. По пути на каком-то КПП отбирают паспорта. Полицаи осматривают все, вплоть до белья и носков. Ничего запрещенного, естественно, не находят. Затем интересуются: где мой паспорт? Так вы же сами, товарищи революционеры, у меня его отобрали! Ну да, точно, вспоминают.

Под конвоем уже другой девицы из гвардии меня отводят к полицаю, отобравшему документы. Перед ним пустой стол, в центре которого одиноко лежит мой паспорт. Гвардеец лениво перелистывает его и находит крохотный листочек коки (Это объяснимо, мы же едем из Перу, где жевали листья коки от высоты. Но как этот несчастный листочек попал в мой паспорт?!!). Офицер невозмутимо кладет паспорт на одну половину стола, нюхает листочек коки и кладет его на другую половину стола. Вы бы видели эту картину! И что, теперь меня запишут в наркокурьеры?

К счастью, все заканчивается хорошо. Мне возвращают паспорт, зачем-то ведут делать рентген, таскают еще по трем кабинетам в разных концах аэропорта, где заставляют расписываться в бумагах, что я сам и мой багаж досмотрены.
Сопровождавшая меня девица из национальной гвардии добреет и участливо интересуется, откуда я родом. Говорю, что из России.

Амиго! – внезапно широко улыбается она.

Таких, как я, «везунчиков» в нашем самолете оказалось несколько человек, поэтому мы вылетели с опозданием на 2 часа.

Извините, сеньор, мы ни причем. Это национальная гвардия – они делают, что хотят, - развела руками стюардесса «Иберии».

Всем хороша страна Венесуэла, но после наших приключений я разочаровался в режиме Уго Чавеса и не стал покупать его статуэтку в качестве сувенира, как хотел перед поездкой…

От Уго Чавеса не спрятаться, не скрыться...

Три впечатления о Каракасе Так уж получилось, что за три недели нашего путешествия по Южной Америке, в Каракасе мы оказывались трижды. И хотя толком не успели посмотреть город, впечатления от него остались яркими. Прежде всего, из-за приключ...

Каракас – город, в котором царит атмосфера страха. Местные жители боятся бандитов, так называемых «маландрос», которые могут ограбить и даже убить, пока вы находитесь за рулем, боятся полиции, которая может задержать за что угодно, а потом еще и подвергнуть жестоким пыткам.

Каким образом власти «вдохновляют» людей брать в руки оружие? Каким пыткам подвергаются венесуэльские заключенные? И кого местные жители боятся больше, чем полиции и «маландрос»? О реалиях современной Венесуэлы рассказывает Гонсало Имиоб Сантоме – правозащитник, адвокат, вице-президент неправительственной организации Foro Penal.

Венесуэлу называют одной из самых опасных стран мира. Насколько это соответствует действительности?

Да, всё это правда. В Венесуэле, согласно последним статистическим данным, убийства совершаются каждые 20 минут. Ужасно! И ситуация еще больше усугубляется из-за царящей безнаказанности. В 97% случаях за преступлением не следует никакого наказания, то есть из 100 убийц наказывают только трех. Со стороны государства, если говорить об уровне преступности, нет никакого контроля.

Почему так происходит?

Я думаю, тут есть разные причины. Первая – это абсолютная неспособность властей осознать, какой у нас разгул преступности, и понять, какие превентивные и репрессивные меры нужно принимать, чтобы взять ситуацию под контроль. Эта проблема не связана только с Чавесом, она существует уже очень давно.

Если же говорить именно о политиках-чавистах, то достаточно послушать их речи. Это апология жестокости, которая превращается в механизм решения социальных и политических конфликтов. Что любил повторять Чавес? «Я мирный человек, но у меня есть оружие». А еще он говорил: «Если я ворую у тебя, потому что я хочу есть, я не преступник», «Если я на тебя нападаю, чтобы защитить революцию, я не преступник».

Более того, Чавес выступал за использование жестоких методов в отношении противников. Он говорил об одной политической партии: «Этим людям надо отрубать головы и варить их в масле». Когда слушаешь Чавеса, Мадуро и других официальных лиц последних 20 лет, то понимаешь, что жестокость всегда была составляющей их речей.

За последние годы в Венесуэле много раз вспыхивали массовые акции протеста. Как реагировали власти?

Вот вам пример. Если сотрудники боливарианскаой национальной гвардии проявляли к участникам акций особую жестокость, правительство не проводило никаких расследований. Вместо этого Мадуро наградил их, сказал, что они поступили правильно и повесил им медали на грудь. Что он этим хочет сказать? «Если ты прибегаешь к жестокости, чтобы достичь нужных мне целей, ты поступаешь правильно».

(Правительство – преступники)

То есть у полиции просто-напросто нет желания бороться с преступностью?

Да, но есть и другие причины. У судов, прокуратуры и полиции нет возможностей, чтобы справиться с таким уровнем преступности. Недостаточно сотрудников, нет инфраструктуры, технического оснащения. Сегодня ты, допустим, идешь в венесуэльский суд – неважно, с каким делом. Проходит заседание, и по его итогам тебя спрашивают, можешь ли ты принести бумагу или краски для принтера, потому что без этого суд не может распечатать вердикт.

Венесуэльский режим часто называют диктатурой. За какие провинности при таком режиме можно оказаться за решеткой?

У нас нет никакого правового государства. Это говорю не только я. Это было подтверждено другими организациями, например, World Justice Project. По их данным, последние 4-5 лет Венесуэла занимает одно из последних мест среди всех стран в том что касается соблюдения прав человека.

(Привет, диктатура! Хлеб есть? Нет, и выборов тоже нет)

Над полицией нет никакого контроля со стороны прокуратуры, министерства и судов. Из-за этого постоянно происходят бесчинства. Вас могут задержать за что угодно, и у полиции при этом даже не будет ордера на арест. Если говорить о политических задержаниях, очевидно, что в этом случае не соблюдаются ни законы, ни Конституция.

Если властям нужно подавить какую-то неудобную для них манифестацию, то появляется особая «квота на аресты»: «Ты должен задержать столько-то людей. Неважно, кто это будет». Как следствие, правоохранители задерживают простых людей, бедняков, которые живут на улице. Они всего лишь оказались не в том месте не в то время, и задерживают их только для того, чтобы полиция выполнила «норму». Мне самому приходилось неоднократно защищать в суде таких людей. В случаях с политическими преследованиями часто используются анонимные показания. Никто не знает, кто их дал, мы не можем их проверить.

Чего боятся политики? Потерять власть? Или ими движут еще какие-то страхи?

Я думаю, что да, главный страх – потеря власти. Но нужно сделать оговорку: тут самое важное не сама утрата власти, а то, что с этим связано, ведь вы лишаетесь возможности и дальше действовать безнаказанно. В Венесуэле совершаются преступления против человечности, люди подвергаются преследованиям, пыткам, их убивают по политическим мотивам, их ни за что отправляют в тюрьму.

Еще политики не хотят лишиться выгодного бизнеса. В Венесуэле коррупция – это норма. Есть доказательства связи некоторых членов правительства с представителями наркобизнеса. А там крутятся огромные деньги.

Нежелание оказаться за решеткой за совершенные преступление и желание и дальше совершать преступления ради наживы – вот две главные причины, по которым некоторые члены правительства не хотят расставаться с властью ни под каким предлогом.

Одна из венесуэльских реалий – это так называемые колективос. Некоторые местные жители говорят, что боятся их больше, чем полиции. Кто это такие?

Я начну с истории. В 2000-2001 году Уго Чавес предложил создать «боливарианские кружки» - círculos bolivarianos. Это были группы людей в разных районах, которых поддерживало правительство. Они должны были заниматься социальной работой. Но из этих кружков потом развились другие группы, которых вооружали и тренировали те же самые власти для того, чтобы они, как это называлось, защищали революцию.

(Чавес, клянусь тебе: мой голос - за Мадуро)

Эти агрессивно настроенные группы дали о себе знать в 2002 году, когда была предпринята попытка изменить политическую схему в стране и когда Чавес был временно отстранен от власти [попытка госпереворота продлилась двое суток]. Те, кто тогда вышел на улицу, чтобы подавить манифестацию (а только в Каракасе в акциях приняли участие более миллиона человек), - это были как раз представили этих агрессивных боливарианских кружков. Они были вооружены. Члены «боливарианских кружков» и военные убили тогда 19 человек и ранили сотни людей.

После этого кружки получили название колективос. Сейчас по-прежнему есть колективос, которые занимаются культурной работой. А есть вооруженные колективос, военизированные формирования.

И как эти вооруженные колективос дают о себе знать сегодня?

Вы можете увидеть их на манифестациях. Вот стоит полиция, национальная гвардия, а позади или рядом с ними вооруженные гражданские лица, выполняющие грязную работу, которой не хотят заниматься военные. То есть те, кто стреляет в демонстрантов, - это не всегда военные или полицейские. Колективос провоцируют столкновения между мирными манифестантами и самими колективос для того, чтобы оправдать вмешательство полиции и военных. Иногда они задерживают людей, и в этот момент ты задаешься вопрос: «А кто им дал право?» Ответ: «Они действуют заодно с правительством».

Эти группы сконцентрировали в своих руках столько власти, что есть целые районы, которыми фактически управляют колективос. Если говорить о Каракасе, то это район «23 января». Там у полиции нет никаких полномочий, она совершенно не контролирует эту зону. Там всем заправляют колективос, и такое существует по всей стране, в том числе в приграничных районах.

Колективос сообщают правительству, кто из местных жителей поддерживает, а кто не поддерживает политику властей. Они слушают то, что говорят люди. В зависимости от этого потом решается, кто получит помощь от государства, например, коробки CLAP [коробки с едой, которые правительство выдает бедным жителям страны], а кто нет. Люди боятся говорить то, что думают, потому что знают, что вооруженные колективос следят за теми, кто не согласен с политикой властей.

Вы уже затронули тему политических преследований. Какова ситуация сейчас?

С 2014 года мы насчитали 15 175 арестов по политическим мотивам. Это могли быть участники манифестаций, люди, которых назвали оппозиционерами, критики властей и диссиденты. И что важно: эти цифры постоянно меняются, каждый день кого-то еще задерживают и отправляют в тюрьму. На сегодняшний день у нас 454 политзаключенных. Но это не значит, что нет никаких иных случаев. Мы сейчас изучаем другие дела. Мы очень осторожно подходим к вопросу о том, кого можно назвать политзаключенным. В последние месяцы цифра уменьшилась, потому что не было крупных манифестаций. И даже на массовых акциях, которых прошли в первые месяцы, не было столь масштабных задержаний, как в 2014 году. Сейчас репрессии превратились из массовых в выборочные.

Что вы имеете в виду?

Задержать человека могут просто за то, что он является частью какой-то общественной группы. Это то, что происходит с журналистами, судьями, студентами. Судью Марию Лоурдес Афиуни задержали для того, чтобы показать, что бывает с теми, кто идет наперекор желаниям властей [Афиуни освободила из-под ареста банкира Элихио Седеньо, который провел в заключении почти три года без суда и следствия, будучи обвиненным в валютных спекуляция, ООН признала его арест незаконным, саму судью вскоре после этого задержали и отправили в тюрму на несколько лет]. Ее не просто арестовали. Ее пытали.

Людей задерживают еще и для того, чтобы власти могли найти оправдание своим речам. Например, они говорят: «В булочных нет хлеба, потому что пекари забрали себе муку». Но это ложь. Хлеба нет, потому что нет муки, а муки нет, потому что у властей больше нет производственных мощностей. Но правительству нужно на кого-то переложить вину. Потом они задерживают 20-30 пекарей и говорят: «Вот те, кто отобрал у вас хлеб». То же самое произошло с агентствами недвижимости, когда произошел кризис в сфере недвижимости несколько лет назад, с менеджерами брокерских компаний и банков, когда начался экономический кризис и произошла девальвация боливара. То же самое было с аптекарями, когда закончились лекарства. Их обвинили в том, что они забрали себе лекарства.

Кто еще подвергался репрессиям в последние годы?

В 2018 году правительство очень беспокоило то, что происходило в военных кругах. Репрессии прошлого года затронули все общество, но в первую очередь военных, а также членов их семей и знакомых. Происходило что-то такое, что заставило правительство начать репрессии в отношении военных. По какой-то причине, которая мне неизвестна, правительство начало подозревать военных в заговорах. Их арестовывали без каких-либо оснований. Потом их жестоко пытали, чтобы другие военные не смели восставать против правительства.

Вот только что был случай, который произошел с капитаном Акостой Аревалой [его обвинили в том, что он состоял в группе, которая якобы планировала госпереворот в конце июня]. Аревалу настолько жестоко пытали, что, когда его доставили в суд, его срочно пришлось отправить в больницу, где он умер. Правительство таким образом хочет сказать военным: «Не смей бунтовать против меня». Такие репрессии в нашей стране – это обычное явление. Сегодня 454 политзаключенных, а завтра цифра уже может быть другой. Если завтра будет какая-то манифестация или начнут кого-то преследовать, то могут задержать 200-300 человек. В среднем в последние два число политзаключенных держалось на уровне примерно 700-800 человек (иногда больше, иногда меньше).

2019 год запомнится самыми масштабными репрессиями. В какой-то момент у нас было более 1000 политзаключенных. Когда Хуан Гуайдо поменял правила игры и когда стало ясно, что венесуэльцы хотят перемен, правительство захотело ограничить все появившиеся тогда критические движения.

А какова ситуация в венесуэльских тюрьмах?

Ни в одной из венесуэльских тюрем не соблюдаются самые минимальные международные стандарты. Наша пенитенциарная система очень архаична. Были построены новые тюрьмы, но не помогло решить проблему: в венесуэльских исправительных учреждениях по-прежнему ужасно тесно.

Есть еще одна проблема. Последние примерно пять заключенных не отправляют в специальные центры содержания, а оставляют в полицейских участках, в отрядах национальной гвардии, в отделениях службы уголовных расследований (Cuerpo de Investigaciones Científicas, Penales y Criminalísticas), потому что в тюрьмах нет мест. То есть около 40-50 тысяч человек находятся не в специальных центрах заключения, а местах, где не предусмотрено никаких условий для содержаения такого количества людей на протяжении неопределенного времени.

В венесуэльских тюрьмах проблемы с поставками еды и лекарств. Есть заключенные, у которых диагностированы СПИД, гепатит, кожные заболевания, и они не могут получить необходимую медпомощь. Такая ситуация повсеместно в наших тюрьмах, и для решения этой проблемы нет ни возможностей, ни желания со стороны правительства.

Вы уже не раз произносили слово «пытки». Каким пыткам и за что подвергают в Венесуэле?

Вот, к примеру, дело врача Хосе Альберто Маруланды. Его задержали за то, что он встречался с военной, которую обвинили в заговоре. Женщина бежала из страны, и, поскольку ее не смогли найти, задержали ее друга, который не имел к этому делу никакого отношения. Когда мужчину задержали, его избили так, что он оглох на одно ухо, а когда узнали, что он хирург, который специализируется на операциях на кистях рук, ему сломали кисти. Теперь он не может двигать большим пальцем. И ко всему прочему ему сломали ребра.

Были случаи, когда людям надевали на головы пластиковые пакеты, и им не давали дышать, пока они не теряли сознание. Женщинам угрожают сексуальным насилием, и в некоторых случаях угрозы становятся реальностью. Могут задержать супругу, сестер, дочерей того человека, которого хотят «нейтрализовать», и ему говорят, что если он не остановится, то его родственницу изнасилуют или над ней будут издеваться каким-то другим способом. Могут бить по яичкам или другим уязвимым местам, могут вырывать ногти, могут бить током.

Недавно мы получили обращение, в котором рассказывалось об использовании специально обученной собаки, которую тренируют набрасываться на людей. Или вот еще один вид пыток: тебя запирают в камере без вентиляции и туда забрасывают две-три бомбы со слезоточивым газом.

Я слышала еще о так называемых «белых пытках». Известно ли вам что-то об этом?

Да, мы получали такие свидетелства. Есть некое тайное помещение, хотя на самом деле все знают, где оно находится, а именно на уровне -5 этажа в штаб-квартире Боливарианской службы национальной разведки на площади Венесуэлы. В помещении устанавливают очень низкую температуру, включают искусственное освещение, которое горит весь день. А дальше сотрудники ведомства пытаются сделать так, чтобы вы утратили счет времени. Например, вам приносят завтрак в положенный час, а через 30 минут – обед и говорят, что уже на самом деле прошло четыре часа. А потом еще через 20 часов вам дают ужин. При этом задержанные не могут уснуть из-за холода и постоянно включенного света.

Утрата восприятия времени провоцирует серьезнейшие психологические расстройства. Люди, которые туда попадали, рассказывали, как они пытались следить за временем. Комната находится под землей, а над ней – станция метро. Первый и последний поезда приходили и уходили в определенное время, и так люди могли определять приблизительно, который час.

Но это помогает ненадолго, потом ты теряешь счет времени, ты не знаешь, день сейчас или ночь. Носить часы там запрещено. Также не разрешается читать и заниматься спортом. Люди, которые там оказывались, не знали, сколько они находились под стражей - один, два, три или четыре дня.

Адриана Фернандес 27 лет

Фотограф, журналист. Родилась и живёт в Каракасе (Венесуэла). Снимает для венесуэльских интернет-изданий Tal Cual, Efecto Cocuyo и Contrapunto. Фотопроект Paraíso Perdido посвящён Каракасу, его уличным бандам и растущей преступности. Работа над ним продолжается с 2012 года.

Каракас - мой родной город, и, сколько я себя помню, жизнь здесь никогда не была простой. Но сейчас, из-за , силовики не в состоянии контролировать улицы. За последние три года уровень преступности значительно повысился, бандиты остаются безнаказанными, всё это провоцирует рост агрессии в обществе.

Кризис в политике

В 2012 году правительство Мадуро объявило кампанию по борьбе с уличной преступностью. Но это лишь усугубило ситуацию: банды стали расти и укрепляться. Причины кризиса гораздо сложнее и глубже, их невозможно решить ответной агрессией, разрешив полиции стрелять в людей. А именно это и произошло. Если убийство - это решение проблемы, им придётся перестрелять половину Венесуэлы.

В 2014 году я делала репортаж об акциях протеста в городе на границе с Колумбией: полицейский застрелил 14-летнего парня, это вызвало серьёзные волнения в обществе. Но это единичный случай, освещавшийся в новостях. В реальности же полиция применяет огнестрельное оружие при зачистке территорий и потом тщательно заметает следы, вешая убийства на другие банды.

Всего пару лет назад в верхних районах города можно было наткнуться на разборки мелких шаек, но сейчас они объединяются, забирая под свой контроль всё бо льшие территории города. Из того, что я знаю о внутренней организации: членство в банде пожизненно; запрещено воровать на территории, подконтрольной твоей группировке. Все состоят в какой-нибудь банде, нет никаких маньяков или грабителей-одиночек.

Полиция применяет огнестрельное оружие при зачистке территорий и потом тщательно заметает следы, вешая убийства на другие банды.

Падение экономики

Я разговаривала с авторитетными преступниками, и они спрашивали у меня, сколько я зарабатываю. Я отвечала, что у журналиста минимальная зарплата. «А сколько ты училась?» - уточняли они. - «Пять лет». - «Так вот, девочка, я вообще не учился, но у меня гораздо больше денег. Так в чём смысл образования?» Я думаю, если бы у людей была возможность учиться и заработать себе на жизнь честно, они бы не выбрали жизнь уличных бандитов. Потому что самым старшим из них от силы по 25 лет. Жизнь на улицах Каракаса коротка.

Когда Чавес пришёл к власти, главным вопросом было, как диверсифицировать экономику, чтобы не зависеть всецело от цен на нефть. Было много полемики, но ничего не было сделано, страна оказалась совершенно не готова к изменениям на рынке нефти. Лет 15 назад Венесуэла немного экспортировала какао и кофе. У нас очень плодородные земли, и можно было развивать этот сектор. Вместо этого его окончательно запустили, и на сегодняшний день около 96 % экономики Венесуэлы - это нефть.

Самым старшим из бандитов от силы по 25 лет. Жизнь на улицах Каракаса коротка.

Страх и злоба

Почти месяц я готовила хот-доги в забегаловке в одном из нищих районов, чтобы люди просто привыкли ко мне, перестали относиться с подозрением, бояться, что я сдам их полиции. Конечно, они знали, что я фотограф и журналист, но раз я стою здесь, делаю хот-дог и говорю с ними и слушаю их - я свой человек, мне можно доверять. Это доверие было очень сложно заслужить, люди банально не хотят быть убитыми из-за информации, которую я могла собрать о них. Но для меня это не было работой под прикрытием: чтобы эти люди пустили тебя в свой мир, ты должен открыть им своё сердце. После этого невозможно говорить о манипуляциях и притворстве.

Большинство моих друзей очень категоричны по отношению к жителям трущоб и уличным бандам. Но они никогда ни с кем из них даже не разговаривали. Я же, работая над этим проектом вот уже несколько лет, пришла к выводу, что между нами не такая уж огромная пропасть: каждый может оказаться на дне. Надеюсь, что мои фотографии помогут людям увидеть других и понять, что, возможно, имей мы чуть больше сострадания, нам не пришлось бы теперь полагаться только на правительство в решении социальных проблем.

Город Каракас, как и вся Венесуэла — место довольно бедное, если говорить про уровень жизни в столице в городе Каракас, то здесь нет такой сильной разницы как между, например, Москвой и всей остальной Россией. Еще необычная особенность Венесуэлы - это ранний заход солнца, уже в 7 часов вечера здесь становится темно, а с темнотой Венесуэлу накрывает преступность, до 7 вечера венесуэльцы пытаются поскорее добраться с работы домой и больше не высовывать нос на улицу, напомню, что в Венесуэле остро стоит проблема похищений людей с целью выкупа, объектами таких похищений в большинстве случаев становятся не богачи, а мужчины средних лет из среднего или даже низшего класса. Темнеет в Венесуэле рано из-за горного ландшафта местности, солнце заходит не за горизонт, а за горы, которые намного выше этого условного горизонта. Необычно также и то, что в Венесуэле стоит постоянная температура круглый год, так круглый год нестерпимая жара.

Условия жизни, дома и квартиры в Венесуэле

80% населения страны проживает в фавелах или бараках, люди построили себе жилье из подручных материалов, найденных на свалке, особо богатые венесуэльцы смогли скопить денег на кирпич и построить более основательное жилье, многие строения стоят недостроенными, в надежде, что может быть внуки смогут закончить строительство. Кстати говоря в отличие от Бразилии, местные фавелы называются баррио.

Город Каракас делится на нормальный город с одной стороны, а с противопенной расположилось царство бедных, в баррио нет света, водопровода, ничего нет кроме преступности, это сильно отличает местные трущобы, например, от бразильских где все-таки есть минимальная инфраструктура. Туристам в венесуэльские трущобы строго запрещается ходить, так как здесь могут сразу ограбить, убить или похитить.

Богатые жители Венесуэлы проживают в районах, которые ограждены от остальной Венесуэлы высокими заборами с колючей проволокой под напряжением с дозорными вышками и армией охраны с пулеметами, таких богатых жителей найдется от силы 10% от всего населения Венесуэлы. Выйти за пределы такого укреплённого городка как попасть в открытый космос, где ничто тебя не защищает и в любую секунду может произойти все что угодно.

Человек в Венесуэле чувствует себя как на войне, турист, который отошёл от своей группы сразу будет атакован группой вооружённых людей, например, на мотоциклах, под дулом пистолетов придётся отдать все, что есть ценного и благодарить судьбу, что Вас не похитили или не убили. Всем иностранцам и вообще людям рекомендуется носить с собой небольшую сумму в долларах на случай грабежа и призывы не носить с собой денежные знаки опасны. Если у Вас не окажется вообще денег или ценностей, то можно получить пулю. Торговля оружием или наркотиками в Каракасе и других местах Венесуэлы происходит открыто на улицах. На все эти случаи полиция смотрит сквозь плацы, к тому же все тюрьмы переполнены, сажать новых преступников вообще некуда поэтому часто преступников отпускают чтобы освободить место для новых заключённых, в самих тюрьмах люди не исправляются, а наоборот выходят более подготовленными к новым преступлениям.

Безопасность и преступность в Каракасе

Жизнь в Каракасе - это жизнь за решёткой, посмотреть только на местные балконы и окна, все они объяты решеткой, жилые кварталы защищены высокими заборами с колючей проволокой под напряжением и вооружённой охраной. Только одно - это может дать повод задуматься европейцу или американцу, что-то в Венесуэле не в порядке, зачем столько колючей проволки? На самом деле в последние годы венесуэльцы страдают от страха лишиться жизни, такое выражение как - пойти погулять уже неслыханная роскошь, гулять лучше никуда не ходить, вообще люди с удовольствием сидели бы все дни дома, но их на улицу выгоняет нужда, нужно все же ходить на работу, богатые ездят на бронированных автомобилях, бедные меняют маршруты, так чтобы они проходили по более безопасному району. Ни в коем случае туристам не нужно ездить в общественном транспорте Каракаса, например, в метро.

Белых людей в Каракасе называют гринго, они чужаки, их не любят, здесь идет противостояние, венесуэльцы -социалисты, а все белые гринго - это капиталисты, ограбить или обмануть гринго в народе не преступление. Своими фавелами Каракас напоминает Рио, здесь также на склонах гор разрослись лачуги бедняков, стоит ли повторять, что сюда опасно ходить гринго и туристам. Все фавелы в Каракасе контролируются бандами, полиция коррумпирована и ничем не поможет в случае чего.

Отели и гостинцы Каракаса, где остановиться

Если туристы из Западного мира приезжают в Каракас, то останавливаются в гостинце "Гран Мелиа Каракас", на сегодня это единственная нормальная гостинца в стране. Обычный номер на двоих в этом отеле стоит около 300 долларов США, куда входит и питание. Не нужно думать, что в самом лучшем отеле Венесуэлы идеально, самая лучшая гостиница Венесуэлы похожа на 3 звёздный отель в Турции, здесь будет поломанная мебель, неработающие лифты, забывчивый персонал, самое интересное, что даже в гостинице рассчитанной только на иностранцев почти никто не понимает английского языка, вообще даже те люди в туристической сфере, которые как бы должны бы знать английский язык, его на самом деле и не знают, никто в Венесуэле не знает английского языка и не верьте путеводителям.

Пляжи Каракаса и Венесуэлы

В Венесуэле есть острова в Карибском море, куда специально на море и коралловые рифы приезжают туристы, они живут в специальных резервациях, куда нет доступа венесуэльским преступникам, такая поездка в Венесуэлу может считаться безопасной.

В городе Каракса есть городские пляжи, однако они очень грязные, местная промышленность непонятно, что сливает в море, поэтому чтобы нормально полежать на хорошем пляже от Каракаса нужно отъехать на 100 километров, но даже из здесь очень грязно. Природа Венесуэлы очень красивая, но люди, проживающие в стране возможно несколько, страдают от отсутствия культуры и не ценят того чего имеют. В целом пляжи Венесуэлы ничем не отличаются от пляжей Гаити. На остров Маргарита туристы едут для занятия спортом - виндсерфингом, кайтингом и серфингом. Острова Лос-рокес и остров Маргарита - это единственные нормальные и чистые пляжи Венесуэлы.

Самыми опасными районами Каракаса считаются выросшие на холмах трущобы - баррио

Многочисленные убийства, похищения и грабежи обеспечили столице Венесуэлы Каракасу первое место среди криминальных столиц мира и это сильно влияет на образ жизни местных жителей, пишет журнал Новое Время

Правила прогулок по улицам Каракаса

Трижды в неделю Йонатан, 25‑летний житель Каракаса, выходит из дому рано утром, чтобы к семи часам быть на занятиях по английскому языку. Как и многие горожане, перед тем как выйти на улицу, он прячет мобильный телефон в нижнее белье и достает только по прибытии в пункт назначения.

“Телефон легче всего украсть”, - поясняет свои действия венесуэлец. Если в общественном транспорте или на улице телефон зазвонит, Йонатан не станет принимать вызов. В Каракасе любому известно: если абонент не отвечает, значит, он в пути.

По его словам, преступность в Каракасе "уже переросла в некое культурное явление, это часть города”.

Самыми опасными районами Каракаса считаются выросшие на холмах трущобы - баррио. Местные бедняки не имеют образования и едва сводят концы с концами, отчего нередко прибегают к грабежам и убийствам, рассказывает Йонатан.

В условиях продовольственного кризиса горожане вынуждены оставаться начеку и в светлое время суток, особенно по дороге из магазина домой. “Покупки нужно прятать в непрозрачный пакет или рюкзак, потому что на них могут позариться грабители”, - назвал он НВ еще одно правило безопасности в городе.

Приезжим венесуэльцы также советуют всегда держать в кармане старый мобильный телефон или небольшую сумму денег, чтобы при необходимости отдать их грабителям. Такая мера предосторожности неслучайна: если у жертвы нечего украсть, бандиты могут ее “наказать”. И тогда в ход идут нож или даже огнестрельное оружие.

При этом противостоять бандитам опасно: имея при себе оружие, они могут убить. Поэтому большинство предпочитают отдать то, что от них требуют, констатирует Йонатан.

Решетки, колючая проволока и охрана для богатых

Постоянная опасность диктует жителям мегаполиса особый образ жизни и даже формирует внешний облик столицы. Так, окна в местных многоэтажках нередко зарешечены до самого верхнего этажа.

“Весь город находится за решеткой, колючей проволокой и заборами под напряжением”, - описывает кварталы венесуэльской столицы Кристиан Борис, канадский журналист, который в июле отправился в Каракас по работе.

Состоятельные горожане, дипломаты и бизнесмены предпочитают дать отпор преступникам чужими руками, для чего нанимают персональную охрану. По словам представителей охранных организаций Каракаса, начиная с 2003 года спрос на их услуги стал ощутимо расти.

Рекордное количество убийств

Как раз в начале 2000‑х, после прихода к власти идеолога боливарианской революции Уго Чавеса, кривая с показателями преступности в Венесуэле устремилась вверх. За первые четыре года его правления количество преднамеренных убийств в стране выросло с 25 до 44 случаев на 100 тыс. человек. А к 2008 году венесуэльская столица оказалась в первой десятке самых опасных городов мира и больше ее не покидала. По данным мексиканского Гражданского совета по общественной безопасности и уголовному правосудию за 2016 год, здесь совершается рекордное количество преднамеренных убийств - около 130 случаев на 100 тыс. жителей.

Убийства на улицах Каракаса стали настолько частым явлением, что в 2011‑м местная неправительственная организация Venezuelan Violence Observatory запустила рекламную кампанию под лозунгом “Цени жизнь”. Своей кампанией активисты пытались донести простой посыл: если хочешь ограбить автобус, необязательно убивать водителя.

Полицейские в Каракасе не спешат проявлять активность в патрулировании улиц. Многие побаиваются за собственную жизнь, причем небезосновательно. Всего за 9 месяцев 2015 года в Каракасе были убиты 112 полицейских, причем на многих напали просто с целью отобрать табельное оружие.

Коррупция и преступность в силовых структурах

“Полиция и военные [в Венесуэле] очень коррумпированные”, - подтверждает Йонатан. Закон здесь применяется избирательно, и потому любые преступления легко сходят силовикам с рук. В итоге безнаказанность госслужащих формирует пренебрежительное отношение к закону и у остального населения, отмечают эксперты.

Свою несостоятельность правоохранители демонстрируют не только в защите граждан, но и в расследовании преступлений. Так, после ограбления полицейские прибывают на место спустя 20 минут и заявляют: раз вор сбежал, они ничем не могут помочь, описывает типичную ситуацию Йонатан.

“Расследования здесь только для врагов правительства”, - с горькой иронией отмечает он.

Впрочем, местные жители не слишком рассчитывают на помощь силовиков. Более того, правоохранителей здесь побаиваются. “Люди в Каракасе говорят, что полиция - это худшие преступники; они первыми могут тебя ограбить”, - делится журналист Борис.

Николас Мадуро, как и его предшественник Чавес, предпочитает бороться с насилием с помощью военных спецопераций. Такая политика под названием “железный кулак” предполагает жесткие репрессивные методы и, по утверждению правозащитников, лишь способствует нарушению прав граждан.

Известны случаи, когда выведенные на улицы Каракаса военизированные подразделения атаковали самих местных жителей. О причастности венесуэльских силовиков к другим преступлениям не раз писали местные и зарубежные СМИ. Так, несколько военных офицеров и высокопоставленных полицейских были арестованы по делам о похищении людей. А служащие венесуэльской армии обвинялись в контрабанде наркотиков и обогащении за счет незаконной торговли через границу с Колумбией.